Глава 9

– Сердце… – Ульдрен обдумывает вопрос сестры. Время путает воспоминания. Он бежит через тернистые заросли, колючки и шипы оставляют царапины на его щеках. Гигантские перезрелые фрукты бьют его по плечам и распадаются на куски. Это плоды похожи на бесформенных опухших призраков. Они с Джолионом тесно жмутся друг к другу под тонкой паутиной, сдерживают дыхание и прислушиваются к тому, как кто-то спорит снаружи. Его сердце бьется… Его сердце? Или кого-то еще?

Он вспомнил многоквартирный дом. Он сидел в прачечной, пол которой были отделан черно-белой плиткой. В огромной сушилке перед ним крутились вороны. Их черные перья были совсем мокрыми, клювы царапали по стеклу при каждом повороте. Грузная женщина Кабал сидела в ванной, натирая спину жесткой проволочной щеткой. Гоблин вексов с лицом Алис Ли на животе стоял за прилавком и продавал моющее средство. "Ульдрен, – сказала она, – ты совсем дырявый". Кабал согласно заворчала. Опустив взгляд, он увидел дыру в собственной руке. Черную и идеально круглую. Сушилка отключилась, а вороны так и остались влажными.

– Ульдрен, – Мара встряхивает брата; обычно она ни к кому не прикасается. – Ты видел сердце?

То, что у сада есть сердце, – самая логичная вещь в мире. – Это место кишит вексами, – отвечает принц. – Сад дает им то, что они желают. Сад… превращает их в то, чем они хотят стать.

– Это не ответ, – резко обрывает Мара. Совершенно разумное замечание, но в то же время ничего более странного Ульдрен от сестры никогда не слышал.

– Чем бы ни было сердце, – торопливо проговаривает он, – это семя. Думаю, это семя, которое оставили, чтобы оно проросло. Как… малая доля блеска. Или… – эта мысль оглушает его как удар молнии. – Как мышеловка. Приманка для тех, кто ищет и уничтожает то, что не в силах понять.

Приманка для Стражей. Приманка, отмечающая очередную веху на пути восстановления Странника.

– Я говорила, чтобы ты не совался туда, – напоминает Мара; ее взгляд пылает, когда она накидывает свой плащ. – Разве ты не предан мне?

– Конечно, предан, сестра.

– И все же ты ослушался меня.

Ульдрен мысленно соглашается. Разве одно противоречит другому? Как можно любить то, что никогда не удивляет тебя?

Его неожиданно охватывает чувство полнейшего одиночества.