Глава 9

Присоски на его руках сработали – и удержали его.

– Фу-ух, – выдохнул он, и, пожалуй, это была самая бестолковая и самая искренняя фраза, что он когда-либо произносил.

«Бродяжки» мельтешили и бились о стенки перфорированного пластикового пакета. Не высшая форма жизни на Титане, но и не низшая, они роились над обледеневшим дном, сплетаясь в огромные вычурные узоры, что, по мнению Мори, говорило об их разумности. Не каждой особи в отдельности – и даже не на уровне роя, – но это походило на единый масштабный концерт, дирижерами в котором, быть может, были громадные чудища глубоко под толщей льда, перекликающиеся сквозь этот барьер какими-то магнитными волнами, которые «бродяжки» улавливали при помощи своих биологических радаров. Некая природная связь между метановой и водно-аммиачной жизнью. Как? И для чего?

Мори ужасно хотелось разгадать эту тайну. Но раз его любопытство привело «бродяжек» сюда, в эту ловушку, где они рисковали погибнуть, быть размозженными о сваи Аркологии при ударе, Мори не смог бы себе этого простить.

Нужно было заранее подумать о дистанционном открытии резервуара: но он был слишком самоуверен. Он обхватил ладонями умный пластик и запустил сигнал дезинтеграции через перчатки скафандра. Полимер разорвался, и «бродяжки» бросились врассыпную, рассекая жидкий метан своими крошечными тельцами. Спасены. Спасены.

– Готово! – воскликнул он, ликуя. – Возвращаюсь на поверхность!

Толчок.

В ста пятидесяти метрах под ним ледяное дно моря Кракена вздыбилось, словно утратило плотность. Аркология вторила утробному гулу Титана какофонией стонов и воплей, скрежетом креплений, натянутыми, как струна, тросами, опоры поглощали невероятное количество механической энергии, натужно пытаясь не...

Сломаться.

Должно быть, опоры Купола 2 промерзли изнутри. Стали хрупкими. Раздался звук, напомнивший хруст костей. Смятый корпус дрона пронесся мимо Мори, отпрянувшего назад, пытаясь уйти от глыбы сверхпрочного пластика, несущегося, подобно гильотине, сквозь неспособный удержать ее метан, прямо в него...

Беспамятство.

Он очнулся на ледяном дне, в двухстах сорока метрах под уровнем моря. Кто-то орал ему на ухо. Мия. Она всегда рядом, если ситуация выходит из-под контроля. Всегда со своей командой.

– Мори! Мори, ты жив? Ответь, если можешь!

По данным сенсориума выходило, что он был в искусственной коме, пока электроника боролась за его жизнь. Удар массивным объектом. Сотрясение мозга. Все же скафандр крепче, чем человек в нем. Купол 2 почти перевернулся, накренившись к морю на сломанных опорах. Нужно помочь...

– Мори, – сказала Мия, и он сперва не узнал ее голос. Никогда в нем не звучало столько страха. – Слушай меня. Толчки закончились. Но пласт льда обрушился в море Кракена. Ударная волна приближается, и на дне будет небезопасно. Тебе нужно добраться до поверхности, обойти волну поверху. Нужно всплыть хотя бы на 50 метров.

Поверхность? Волна? Пятьдесят метров? Мори вколол себе дозу нейростимулятора, чтобы прояснилось в голове, и вскрикнул от шока. Все ясно. Теперь все ясно, нужно бежать.

– Понял. Я потерял балластные баки. Всплываю на маневровых двигателях.

И вот, наконец, он достиг поверхности. Он мог даже разглядеть Купол 1, нетронутый, несмотря на окружающие его развалины. Один из экзосолдат стоял снаружи, подавая ему световой сигнал, направляя его к спасительной суше.

Мори расправил перепончатые крылья скафандра. Один мощный взмах искусственных мышц – и он вылетел из моря. Он наверху! Атмосфера на Титане плотная, а гравитация слаба, и он мог летать, как исполинская летучая мышь. Он склонил голову и принялся набирать высоту, направляясь в сторону экзо.

Маячок Экзо вспыхнул кодом. БОГ С ТОБОЙ, БЕДОЛАГА...

Мори оглянулся.

Вначале он увидел тот самый мегатанкер, безнадежно плавучий, трагически легкий, построенный с расчетом на моря с мягкими метровыми приливами, теперь же он оседлал величайшую волну в истории Титана и обрушился на раскореженные сваи Купола 2. Адский грохот разнесся по тяжелому воздуху, сопоставимый по силе с ракетным ускорителем.

Вся Аркология рухнула на корабль и погрузилась в море.

Затем он стряхнул оцепенение и понял истинные масштабы, предельную скорость, полную неизбежность этой невообразимой волны метана, готовой обрушиться на него.

– Вот черт, – только и успел сказать он.